Сталина по имени Наташа

Она родилась в 1940-м, но свое настоящее имя услышала только в 1944-м, а вдоволь наелась лишь в начале 1950-х.

В этом году жительница Смоленской области Сталина Михеева отметит свое 85-летие, и в числе тех, кто ее поздравит, будет внучка из Хабаровска — Наталья Морозова, начальник отдела по организационно-методической работе комитета по управлению Индустриальным районом.

«Молчи, а то пристрелят»

— Мои самые теплые детские воспоминания связаны с небольшим городком Починок, что на Смоленщине, оттуда родом моя мама и там живет моя бабушка, — рассказывает Наталья. — Я знаю там каждую улочку, каждый кустик, и когда в минуты откровенности бабушка начинает рассказывать про войну, очень живо представляю, как все было. О жизни в оккупации она знает по рассказам мамы Лизы и старших брата и сестры, но отдельные моменты навеки врезались в ее детскую память.

Фронт в 1941-м надвигался стремительно, и семья бойца Красной армии вместе с односельчанами должна была эвакуироваться, но когда грузовики с женщинами, детьми и стариками выехали за околицу, оказалось, что дорога впереди уже занята немцами. Им пришлось вернуться. Многие избы разбомбило, но просторный дом родителей отца был цел, туда они и заселились, а с ними еще несколько оказавшихся бездомными семей. Когда фрицы начали устанавливать порядки, то всех согнали в одну половину, а во второй обустроили прачечную, заставив женщин стирать их белье. Стирали в тазах, а полоскали в озере, потом сушили и разглаживали специальным приспособлением наподобие скалки. Приходил офицер, нюхал, и если был запах мыла, женщин настебает (отхлестает) и заставит перестирывать. Рядом с деревней была железная дорога, по которой шли составы, и ее все время обстреливали. Как только начиналась стрельба, прабабушка Лиза брала детей и пряталась с ними под мостом. И бабушка Сталина до сих пор вспоминает, как мама ее платком на спину привязывала, а с моста капли конденсата капали и прямо за шиворот. «Мне холодно, неприятно, я начинаю хныкать, а мама рот затыкает. Молчи, мол, а то пристрелят», — рассказывает она.

Кстати, имя Сталина было под запретом, поэтому сама она называла себя немка Пу, а соседи кликали Наташей. Еще нельзя было ходить в красном, фрицы, как только красную одежду видели, кричали «коммунист!» и хватались за оружие.

«Ой как есть хотелось, а нечего было»

По рассказам бабушки, целых домов в деревне почти не было, люди копали землянки и жили в них. А после войны на этих землянках все было красно от земляники, старики говорили, что слишком много крови на землю пролилось. В лесах оставалось много погибших красноармейцев, их подростки находили, закапывали потихоньку, чтобы немцы не узнали. И только после войны все захоронения вскрыли, а погибших похоронили в братской могиле. А в огороде, что возле старого дома, до сих пор каждый год, когда копают землю, находят гильзы и осколки от снарядов.

Когда мы приезжаем, бабушка всегда старается нас накормить, приговаривая: «Кушайте, детушки, кушайте. Ой как нам есть хотелось, а нечего было». Из еды у них были коренья, мерзлый картофель, трава, яйца из грачиных гнезд, да иногда удавалось зайца в лесу добыть. Как выжили, до сих пор удивляется. В самое голодное время многие бездетные селяне брали к себе ребятишек из многодетных семей. Так и маленькая Сталина — Наташа жила несколько месяцев у родственников и знакомых, где ее немного откормили.

Особенно детям хотелось сладкого, у немцев сахар был, но его если и давали, только собакам. Было у фрицев развлечение: собирали маленьких ребятишек двух-трех лет, выстраивали и науськивали на них овчарку. Та подходила, хватала одного за шкирку и тащила к хозяину. Он собаку хвалил, «гут!», давал ей кусок сахара, а ребенку в лучшем случае доставался пинок под зад. «Сначала катишься, а потом ползешь быстро-быстро, чтобы овчарка снова не схватила, — вспоминает бабушка. — А собаки огромные, страшно очень».

«Все как в песне было»

Есть в городе еще одно памятное для бабушки место — ледник. До войны он принадлежал молокозаводу, там хранили молоко, а во время оккупации фрицы сажали туда тех, кого подозревали в связи с партизанами. Однажды вместе с другими мальчишками там оказался старший брат Сашка. Они делали шила и протыкали ими колеса мотоциклов. Немцы их поймали и в ледник. Мальчишки голодные, тощие, а там холод. Женщины все собрались и давай причитать, мол, дети же малые, отпустите. Их и выпустили.   

Город Починок освободили только в 1944-м, а в 1945-м, перед самой победой, бабушке Лизе пришел вызов в московский госпиталь, там после тяжелого ранения лежал ее муж Сергей. Она успела с ним повидаться, обнять, и он умер. Зато все ее четыре брата вернулись с войны живыми. А однажды в деревне показывали документальный фильм: натянули простынь и крутили кинохронику, и моя прабабушка (мама бабушки Лизы) увидела там своего сына Михаила. Потом вспоминали, что все как в песне было: несколько раз кадр прокручивали.

Война закончилась, город отстроили, бабушка выросла, вышла замуж, у нее две дочери, четверо внуков и правнук. Сейчас она живет в квартире с удобствами, а в доме, который укрывал их в годы войны, у нее дача. Она очень добрая и заботливая, самая лучшая на земле бабушка!