Культура

Стук иголки, шелест нитки

Лину Замороцкую творческая молодежь Хабаровска знает в основном под псевдонимом Лина-Лена. Причем молодежь разная: создав популярное поэтическое сообщество, она вдруг сделала крутой поворот… к вышивке. Не такой, к которой мы привыкли.

― Почему я оставила свой «Притон заблудших душ»? ― она ловко вдевает нитку в иголку. ― Да все просто: к концу почти всем занималась одна, могла за выходные сделать три мероприятия. Устала все время быть ответственной за все.

«Притон» проводил вечера, квартирники и концерты, успел выпустить несколько самиздат-сборников, где публиковались не только хабаровские и дальневосточные, но и, например, уральские авторы. А затем прирос еще и литературным объединением при городской библиотеке им. Петра Комарова, где Лина в то время трудилась. Но в начале 2024-го она оставила и работу, и литературную активность, чтобы сосредоточиться на «стуке иголки и шелесте нитки», как говорит сама.

«И се ликование»

― Но это не значит, что я ничего не делаю! ― смеется Лина. ― У меня есть норма, как на производстве. Каждый день определяю, сколько нужно вышить. Дисциплинированная!

Сейчас в ее руках непростой заказ ― что-то масштабное, похожее одновременно на глаз и на солнце. Мне же досталась лихая поговорка приморского художника Лехи Г «На нет и да нет», которую я кривовато, но старательно изображаю светло-голубым на зеленом вельвете. Мы сидим в творческой мастерской Platonnika на ее «вечорке» ― именно так, через «о», она называет свои еженедельные вышивальные сборы. И старается, чтобы это были не посиделки рукодельниц, а современные арт-практики. Поэтому тут есть правила. Во-первых, отложить телефоны ― вышивку Лина называет медитативной и терапевтической, поэтому никаких отвлечений. Во-вторых, не стараться все сделать ровно.

― Перфекционизм ― это форма невроза, ― усмехается художница.

Ну да, какая уж тут тогда терапия. И в-третьих…

― Мы не вышиваем латиницей. У нас много красивых русских слов.

Она, конечно, может создать готический узор или разноцветный портрет в стиле поп-арт. Но в основном вышивает тексты ― нетрудно было догадаться, что они ее не отпустят. Естественно, непростые. То есть дело не ограничивается мотивирующими надписями вроде «Я пошел жить» или строчками из песен хабаровской группы «Восточное шоссе».

― Я вообще очень люблю вышивать буквы в славянском стиле ― у меня даже специальный конвертер есть, нейросетка, которая переводит фразы с современного на старорусский, ― говорит Лина-Лена. ― Например, вышиваю заповеди в библейском духе, только свои собственные. Кстати, в Тюмени мы с художниками делали «тюменский алфавит» ― буквы с иллюстрациями в виде местной архитектуры. Ну а в Красноярске я вообще взяла за основу кусок из летописи…

― Настоящей?

― Да! Это вышло почти случайно: кто-то из знакомых прислал мне итоги работ на Троицком раскопе в Великом Новгороде. Там нашли уникальную средневековую берестяную грамоту ― это было письмо XI―XII веков от женщины к мужчине на войну. Такое трогательное, что я решила вышить строки как они есть: «Тобе бы ныне ко мне, и се ликование». Теперь хочу продолжить серию.

Время для корней

Тюмень, Красноярск, а также еще три города ― Иркутск, Томск и Омск ― это точки ее сибирского вышивального путешествия. Отправиться в эти суровые края на месяц в январе ― это почти что жертва во имя искусства.

― В плане было четыре остановки, Омск добавился в процессе, ― улыбается художница. ― Я еще только планировала поездку, когда узнала, что такое мощное сибирское сарафанное радио. В первый же день путешествия на мой телеграм-канал «Вы(ш/ж)ивание» подписались примерно 30 человек.

Она проводила практики в разных центрах современного искусства, и у каждой была своя тема. Если в Красноярске прикоснулись к летописями, а в Тюмени ― к архитектуре, то в Иркутске, например, вышивали коллективную картину с постапокалиптическим сюжетом, а в Омске устроили «обратную английскую гладь» ― это когда вместо белых стежков на белом фоне внезапно появились темные на темном.

― Когда к тебе приходят современные художники, они, как правило, сами знают, чего хотят, ― добавляет Лина. ― В Омске, например, был граффитист Дима, который решил вышить свою уличную работу. Сказал, что раньше думал, будто нитки с иголкой не для мужчин, а оказалось, очень даже.

Работает Лина-Лена в одной основной технике, и это плоская гладь. Причем специально она ей не училась: взяла в руки пяльцы, и понеслось. Рука, говорит, сама встала.

― Только недавно узнала, что шов, которым я делаю контур, называется тамбурным, ― признается девушка.

Со своей «кочующей мастерской» она бывает и во Владивостоке, и в Комсомольске-на-Амуре, да и вообще очень уважает автостоп. Но тем не менее хочет вырастить в Хабаровске свое вышивальное сообщество ― так же, как до этого поэтическое. Поэтому и проводит свои вечорки, на которые приглашает всех желающих независимо от того, сколько раз они брали иголку в руки. Считает, что это очень важно:

― Сейчас сложное, напряженное время ― в такие периоды люди тянутся к своим корням, к традиционным ремеслам. Так что в ближайшее время вышивка точно будет актуальна.