Чумке мы не скажем до свидания?

Специальный репортаж

Чумке мы не скажем до свидания?

Дальнейшая судьба поселка Уссурийского (в простонародье Чумки) до сих пор неизвестна. Пока в верхах решают быть ему или не быть, жители острова готовятся к привычной сезонной блокаде — в воскресенье конец навигации отрезал поселок от мира. Корреспондент «Хабаровских вестей» побывала на острове в последний день навигации.

По воде аки посуху

Остановка пассажирских судов, на которых можно добраться до поселка, после наводнения переехала в район Затона. Идти до берега приходится по чавкающей грязи через всю улицу Ремесленную, гаражи, в которых автомобилисты наводят порядок — выбрасывают хлам и сушат испорченные паводком вещи. В конце улицы цивилизация заканчивается, стоят брошенные гаражные блоки, забитые мусором. Здесь и собралась небольшая группа людей с большими сумками — это ждут предпоследнего рейса островитяне.

— Продуктов набрал, надо на месяц запастись, сегодня официально последний день навигации — продлят или нет, не ясно, — говорит житель поселка Юрий. — Так же как и то, будут ли поселок восстанавливать. Ждать решения на большой земле не вижу смысла. Мост до острова протянули, но от него до поселка 25 км бездорожья. Там ехать, только машину убивать. У нас 20 семей решили остаться там, угля завезли — отчего не жить! Первые этажи, конечно, сырые, но во вторые почти все вернулись. Я, например, работаю там же, на острове, Так смысл сидеть в ПВР? У нас округ территорию обработал, кто хозяйственный, тот сам прибрался и дома, и вокруг. А кому дела ни до чего нет, так они до сих пор на казенных харчах сидят в общежитиях и компенсации свои пропивают. Я деньги распределил на ремонт квартиры, да мебель потом надо новую покупать, наша вся от сырости «загуляла».

К берегу пришвартовался небольшой катер «Чеглок», островитяне ловко взобрались по хлипкой доске на борт.

— А вы что? Сразу видно, неместные, — смеются матросы и протягивают руки.

Катерок, безбожно коптя, двинулся на остров. Посреди Амура мы забуксовали. «Чеглок» кряхтел, пытаясь сдвинуться с мели и поднимая песок. Несколько минут показались вечностью, но капитану удалось выкрутиться, и мы продолжили путь.

Женщины не плачут

Большая вода от души порезвилась в поселке. Возле старого футбольного поля, собравшего в ворота ящики, коробки и прочий хлам, весьма позитивная композиция, символизирующая светлое будущее Чумки. Металлический остов, растерявший призывные лозунги, и взмывающая ввысь ракета. Возле одного из домов в куче веток торчит детская кроватка, посреди улицы река вынесла старый стол, разбухший от долгого пребывания в воде. На нем греется на солнце жирный кот. В магазине и кафе, бывшем центре притяжения чумкинской молодежи и общих собраний жителей поселка, выбиты стекла. Сила Амура была такова, что из земли с корнем вырваны лавки, детская песочница «пристроилась» на баскетбольный щит.

Сегодня здесь многолюдно — в последний день дачники спешат доделать все, что возможно, чумкинцы же готовятся осесть до открытия ледовой переправы. В этом году им придется рассчитывать только на себя — оба магазина закрыты.

— Нас просили составить список тех, кто хочет остаться на острове, набралось 70 человек, — рассказывает Марина, жительница поселка. — Мы сейчас потихоньку восстанавливаемся, живем в общежитии в городе, а сюда приезжаем мамину квартиру сушить. У нее первый этаж, сильно пострадало жилье, хоть банки с заготовками на зиму и спасли.

Жить в квартире невозможно: сырость, мебель и вещи как были собраны в пирамиду в одной из комнат, так и остались, вода все равно добралась до них — дом был затоплен до середины окон.

— Жалко, конечно, — признается женщина, — но не будешь же сидеть и горевать. Вот сегодня погода хорошая, вынесли диван с дочкой на улицу просушить, только этим летом купили. Да и в ремонт такие деньжищи вбухали, сейчас все заново. Но нам компенсации хватит на восстановление, беспокоит только, что стена у дома накренилась.

«Поселок нельзя уничтожить!» — в один голос говорят все встреченные нами жители Уссурийского.

Амур не кусается

Сергей Николаевич, бывший учитель поселковой школы, весь паводок провел на крыше своего дома — не бросишь же хозяйство: с козами, собаками и кошками в ПВР не пускают!

— Я пока на крыше жил, ко мне еще соседские коты и псы прибились — животных много побросали. Кормить их помогали волонтеры, а я и поглажу, и поговорю с ними, им же тоже ласка нужна, — рассказывает мужчина. — Коз своих кормил, на лодке ходил по улицам, ветки с деревьев ломал. Вот этого пса хозяева кинули и уехали, он в воде плавал, к себе не подпускал, на третий день уже из сил выбился, я его в лодку подобрал, он уже и не лаял даже. Теперь живет с нами, Амуром назвали, вон как заливается — охраняет свой новый дом.

— Мы сейчас с внуком в городе, он учится, а нашу школу закрыли, — вступает в разговор его жена Светлана Александровна. — Но потом рассчитываем сюда вернуться. Здесь воздух совсем другой, ведь мы на острове и не болели никогда, а в Хабаровск как переселили, так наши все стали на здоровье жаловаться.

Бондарчук на острове

— У нас тут фильм снимают, — сообщили полицейские, проверив у нас, как у «неместных», документы, — режиссер из Питера. Мы у нее тоже документы проверили, действительно режиссер, хоть учится еще в универе. Второй Федор Бондарчук. Только женского пола.

У «Бондарчука» шел пятый и последний съемочный день в поселке. Она добросовестно записывала пламенную речь островитянина о поселке-призраке, а затем вместе со всеми побежала на последний теплоход.

— Вы обязательно напишите, что поселок должен жить, только нам надо немного помочь порядок навести, — просит на прощание один из чумкинцев. — Дальше мы уже сами, и цветы посадим, и лавки вкопаем. А пьянчуги наши пусть дальше в пэвээрах и живут, без них так хорошо…

Ирина ТРОЦЕНКО,

фото автора,

фотогалерея на сайте khab–vesti.ru